Люди надеялись, что водители выйдут из забастовки 25 июня, и всё как-то разрешится. Что, как обычно, «замнут» ситуацию. Что через день-два всё вернётся к норме. Но этого не произошло. И это — уже не первый, и точно не последний случай мусорной проблемы, охватившей город.
Дворы по-прежнему завалены отходами. Мусорные контейнеры скрыты под кучами пакетов, а мусоропроводы забиты. Запах стоит такой, что окна не открыть. Официальные лица между тем бодро рапортуют: всё стабилизировалось, ситуация контролируется. Но контролируют они явно не тот Красноярск, в котором живут люди. Видимо, у них есть какая-то параллельная реальность, где КАМАЗы летают, а контейнеры сами опустошаются.
Министр экологии Часовитин бодро докладывает об «улучшении обстановки». Депутаты устраивают совещания, на которых делят ответственность — но только не свою. А тем временем реальность говорит другое. Например, в репортаже Дмитрия Полушина с места событий — не с трибуны, а прямо с воняющей мусорной площадки — видно и слышно, как на самом деле обстоят дела: невозможно подойти ближе пяти метров, контейнеры утоплены в отходах, техника не работает, а водители бьют тревогу.
Напомним, бастовали 40 человек, работающих в подрядных компаниях «Ликсо» и «Прогресс», которые возят мусор по договору с региональным оператором АО «РостТех». Повод — сокращение зарплаты. С 90 тысяч с премией люди скатились до 60–65, и это без объяснений и даже без внятных расчетов. Просто уведомили: денег будет меньше. Денег нет, зато есть стабильность. Та самая, про которую так любит говорить министр.
«РостТех» — компания, которая с 2019 года держит Красноярск в заложниках мусорной реформы. Без достаточного количества техники, с сомнительными подрядчиками, с монопольным положением и полным отсутствием диалога с теми, кто выполняет работу.
Когда компанию только ставили регоператором, она по документам отчиталась: техника есть, материальная база есть, всё замечательно. А на деле — водители ремонтируют машины за свой счёт, тормоза не работают, мусоровозы едут на лысой резине, смены — по 12 часов. Причём за переработки платят в конвертах. В двадцать пятом году, в миллионном городе. И это — официальная мусорная система.
Почему государственная «Автоспецбаза» теперь стала приютом для машин частников? Почему её инфраструктура используется чужими подрядчиками, вместо того чтобы наладить прямой вывоз от лица государства? Зачем всё это вообще? Кто получает выгоду от такого устройства рынка? Ответы есть. Только никто из чиновников не торопится их произносить вслух.
Кстати, нельзя забывать, кто стоит за «РостТехом». В феврале 2025 года стало известно, что Евгений Шепелев — тот самый фигурант громкого уголовного дела по полигону «Шинник» — стал владельцем 85% акций другого мусорного оператора, «Красноярской рециклинговой компании». Именно этой фирме в своё время без конкурса отдали левобережную зону. Теперь в его руках оказались обе части города: «КРК» — на левом, «РостТех» — на правом. И это несмотря на то, что дело Шепелева о нарушениях в сфере экологии и превышении полномочий будто бы повисло в воздухе. Заседаний с января больше не было, представители министерства экологии не являются в суд, сроки давности приближаются. А сам «мусорный король» уверенно укрепляет свои позиции. Без суда. Зато с поддержкой системы.
Особая роль в этой истории у министра экологии. Того самого, который был на этой должности ещё в 2019 году, когда в Красноярске уже случался мусорный коллапс. Тогда он с треском ушёл. А потом вернулся. И принёс с собой всё то, от чего вроде как должны были избавиться. Ничего не изменилось. Меняются губернаторы, уходят замы, появляются новые комментаторы, но мусор — всё так же под окнами.
И ведь это не природная катастрофа. Не паводок и не пожар. Это рукотворный кризис, выращенный из управленческих решений. Передача полномочий монополисту. Игнор жалоб. Отказ усиливать государственный сектор. Ставка на частника без ресурсов. Всё — руками конкретных людей. И всё — с конкретным результатом: мусор под ногами, гнев в голосах, зловоние в воздухе.
Добавим к этому ещё один штрих — игра в «давление». Как предполагает депутат Заксобрания Алексей Бойков, забастовка — это вовсе не стихийная вспышка. Это, возможно, часть давления на министра со стороны регоператора. Мол, не дали повысить тариф — получите кучи мусора под окнами. По сути, жителей города просто используют как разменную монету в торговле за деньги. Люди превращаются в статистику, в средство воздействия. Их недовольство — это просто инструмент в чужой игре.
Регион оказался в ловушке. Один оператор, монополия, полное отсутствие альтернатив. Чиновники, которые, судя по всему, в приоритете держат не порядок, а внешнюю картинку. Да, прокуратура начала проверку. Но сколько раз это уже было? Приезжают, смотрят, уходят. А мусор — остаётся. Да и кто в министерстве экологии сегодня вообще отвечает за эту сферу? Заместителя по мусору нет. Видимо, направление не считается важным.
С каждым годом всё повторяется. И с каждым разом последствия становятся всё заметнее. Люди перестают верить в изменения. Перестают надеяться. Остаётся только злость — и усталость. Власти говорят, что «денег нет». Но тут дело не в деньгах. А в системе, которая не работает. Потому что построена не для людей, а для выкачивания ресурсов. Деньги на «РостТех» нашлись. А на ремонт техники — нет. На новую зону — нашлись. А на зарплаты водителям — нет.
А пока жители Красноярска живут в условиях, которые власть стыдливо называет «сложностями». Хотя на самом деле — это провал. Очевидный. Системный. И рукотворный.